В период развития атомной отрасли (до принятия Федерального закона «Об использовании атомной энергии» от 21.11.1995 № 170-ФЗ) объекты для решения государственных задач обороны и энергетики проектировались и вводились в эксплуатацию без обязательных требований по завершающим стадиям жизненного цикла и их финансированию. Такие объекты не имели проектных решений по выводу из эксплуатации и практически не использовались в коммерческих целях (либо находились в коммерческом использовании в конце срока эксплуатации) и могут считаться объектами ядерного наследия.
В то же время существующее законодательство не предусматривает действенных механизмов обращения с объектами ядерного наследия, в том числе организационных и финансовых, и не содержит экономических и правовых стимулов для ведения работ по ядерному наследию.
Требуется комплексная проработка данного вопроса, которая может обеспечить создание организационно-управленческой и финансовой системы безопасного содержания и вывода из эксплуатации объектов ядерного наследия.
К участию в дискуссии приглашены эксперты Портала, а также иные ученые и специалисты. Ниже можно ознакомиться с их мнениями.
Никитин Александр Константинович, Член Общественного совета Госкорпорации «Росатом», Председатель Правления ЭПЦ «Беллона»
Если под «ядерным наследием» понимать ядерно и радиационно опасные объекты (ЯРОО), к которым относятся различные предприятия атомной отрасли, АЭС, а также научные организации, институты и медицинские учреждения, в которых использовались радиационные источники, ядерные материалы и ядерные технологии, то вопрос можно считать по-настоящему актуальным. Действительно, проблема «завершающей стадии», вывода из эксплуатации и реабилитации территорий вышеназванных объектов в настоящее время законодательно не урегулирована.
Возможно именно из-за этой «неурегулированности», работа по выводу из эксплуатации указанных объектов и реабилитации территорий постоянно наталкивается на непреодолимые препятствия.
Вместе с тем, надо признать, что вопрос сложный и экономически затратный, поэтому считаю, что его необходимо законодательно урегулировать. В этом смысле важно сделать так, чтобы был разработан новый закон, который бы охватывал все объекты и механизмы обращения с этими объектами. Отдельно выделю необходимость включения объектов обращения с отработавшим ядерным топливом (ОЯТ). И только в таком случае этот закон (если он, конечно, будет принят) совместно с законом «Об обращении с радиоактивными отходами» создаст условия для решения проблем с «ядерным наследием», радиоактивными и ядерными материалами.
Романов Сергей Анатольевич, Директор ФГУП «Южно-Уральский институт биофизики»
Полностью поддерживаю постановку вопроса. В правовом поле действительно существует много пробелов и сейчас требуется начать комплексную проработку решения данной проблемы.
Хочу обратить особое внимание на то, что вопрос касается не только предприятий и институтов, входящих в контур управления Госкорпорации «Росатом», но и учреждений других ведомств. Приведу конкретный пример с нашим институтом. Южно-Уральский институт биофизики Федерального медико-биологического агентства (ранее Филиал №1 Московского института биофизики) изучает воздействие ионизирующего излучения на состояние здоровья работников ПО "Маяк" и населения зоны наблюдения предприятия. В институте (до 1996 года) проводились масштабные исследования действия радиации на организм экспериментальных животных (крупнейшие по масштабам в СССР и вторые - в мире). Исследования проводились для разработки стандартов радиационной безопасности.
К 2000 году в институте образовалось три радиационно опасных объекта, требующих специальных мер по поддержанию в безопасном состоянии:
- Могильник твердых радиоактивных отходов (останки экспериментальных животных, которым вводили плутоний);
- Четырехэтажная пристройка, где проводилась ингаляция радионуклидов;
- Система специальной канализации.
В итоге ответственность за все эти объекты легла на администрацию института. Включить могильник ТРО в ФЦП ЯРБ оказалось невозможно, так как согласно санитарным правилам останки животных можно перемещать только через 25 лет после захоронения. Могильник по праву можно считать «объектом ядерного наследия».
Пристройка была разобрана в рамках ФЦП ЯРБ (2009-2014). Образовавшиеся низкоактивные отходы были переданы на временное хранение на ПО "Маяк" до 2019 года и должны будут перемещены обратно на территорию института. Есть определенные сложности с обеспечением соответствия действующим нормам и специальной канализации.
Исходя из вышесказанного, считаю, что актуальность закона о «ядерном наследии» на сегодняшний день крайне высока.
Крышев Иван Иванович, Главный научный сотрудник Института проблем мониторинга окружающей среды ФГБУ «Научно-производственное объединение «Тайфун»»
Я бы хотел высказаться об экологических аспектах в области обращения с объектами ядерного наследия.
В соответствии с международными основными нормами безопасности МОНБ-2014 «нынешние и будущие поколения и окружающая среда должны быть защищены от радиационных рисков» (принцип 7 «Защита нынешних и будущих поколений»). В МОНБ-2014 содержится рекомендация о необходимости подтверждать (а не исходить из предположения), что окружающая среда защищена от промышленного радиационного воздействия. Эта рекомендация относится ко всем стадиям жизненного цикла объектов использования атомной энергии (ОИАЭ), включая заключительную стадию вывода из эксплуатации, характерную для объектов ядерного наследия.
В оценке безопасности вывода из эксплуатации, как это следует из рекомендаций МАГАТЭ, следует учитывать все актуальные опасности для человека и окружающей среды, включая радиационное облучение, токсичные и другие опасные материалы (асбест, бериллий, свинец, полихлордифенилы, химические вещества, используемые при дезактивации, и др.), промышленные опасности (взрывоопасные вещества, высокие температуры, горючие газы и жидкости, радиолиз, разрушение конструкций, и др.), землетрясения, опасные гидрометеорологические явления (затопления, смерчи, экстремальные погодные условия, и др.).
Эти опасности должны учитываться вследствие возможного комбинированного и совокупного воздействия радиационного и нерадиационных факторов объекта ядерного наследия на радиоэкологическую обстановку.
При обращении с объектами ядерного наследия должны быть предусмотрены природоохранные мероприятия в целях сохранения благоприятной окружающей среды в интересах нынешнего и будущего поколений, базирующиеся на основополагающих принципах безопасности: ограничения рисков, обоснования и оптимизации.
В заключение выскажу свои предложения по совершенствованию нормативно-правового регулирования в области обеспечения экологической безопасности объектов ядерного наследия:
- Определить на законодательном уровне понятия ядерного наследия, накопленного ядерного и экологического ущерба.
- Разработать требования и критерии, связанные с обеспечением экологической безопасности объектов ядерного наследия, включая радиационную безопасность человека и окружающей среды, критерии реабилитации загрязненных участков территории, порядок организации мониторинга радиационной обстановки.
- Предусмотреть обязательность проведения оценки соответствия проектной документации для объектов ядерного наследия природоохранным требованиям.
- Предусмотреть экологическую экспертизу и ОВОС для объектов ядерного наследия.
Невров Юрий Васильевич, главный инженер ОЗПРТ ФГУП «РАДОН»
Нельзя сказать, что российская законодательная база [в части обращения с РАО] устарела: жизнь ставит новые задачи, и они решаются, что отражается и на законодательном уровне. Но сейчас стоит большой вопрос по выводу из эксплуатации и передаче в народное хозяйство объектов или территорий [ядерного наследия] – есть много нюансов и пробелов, над которыми предстоит поработать. Например, в Нормах радиационной безопасности есть радиоактивные отходы, а есть отходы, удельная активность которых для свободного использования. Правильней их назвать даже материалами, а не отходами. И между ними есть интервал, который не попадает ни под РАО, ни под свободное пользование. Они образуются даже не обязательно в атомной отрасли, для них нет полигонов, они не описаны законодательством и не лицензируются.
Часто с ними мы сталкиваемся при выводе из эксплуатации различных объектов [ядерного наследия], в том числе министерства обороны РФ – различные исследовательские лаборатории, которые были закрыты в 1960-х годах и сейчас законсервированы. При оценке объема работы получается, что в общей массе «промежуточных» отходов гораздо больше, чем самих РАО – до 60-70%. Но поскольку законодательно они не закреплены, их вывоз и утилизация в оплату наших работ не входит. Мы вынуждены нести расходы за пробелы в законодательстве, потому что иначе работу не примут – ведь по договору нужно привести территорию или объект в радиационно безопасное состояние, мы ничего не должны оставить.
Хранятся эти отходы у нас, их относят к категории промышленных отходов, загрязненных радионуклидами, не попадающими под категорию радиоактивных. При соответствующем заключении «санитаров» их можно использовать при консервации хранилищ [РАО] как дерновое покрытие, но газон у обычного здания в городе из них уже сделать нельзя, хотя материал может быть нормальным, плодородным. У нас они находятся под контролем, АЭС тоже спокойно хранят их у себя на площадках. Но не факт, что другие организации, которые не входят в контур «Росамтома», добросовестно с ними поступают.
Во Франции такие «промежуточные» материалы считаются РАО, у нас нет. На мой взгляд, необходимо отнести их к более конкретной категории: либо бытовым отходам, которые можно использовать в сельском хозяйстве, либо обращаться как с радиоактивными, но в более мягких режимах.
Гаврилов Петр Михайлович, генеральный директор Горно-химического комбината
Прежде всего, в вопросе с ядерным наследием необходимо разграничить ответственность и бремя содержания таких объектов между «прошлым» и «настоящим» собственниками, так как долгое время объекты ядерного наследия (ОЯН) находились в государственной собственности. Поскольку вывод из эксплуатации – процесс долговременный, он требует обеспеченности денежными средствами. Но для этого в первую очередь нужно законодательно определить понятие, правовой статус и режим ОЯН. Затем законодательно закрепить обязанность по выводу из эксплуатации ОЯН до приемлемого конечного состоянии за государством в лице Госкорпорации «Росатом». При этом важно учитывать место размещения объекта, его статус после окончательной остановки, критерии, характеризующие его конечное состояние, требования по радиационной защите объектов живой природы и многое другое.
Также считаю важным закрепить за государством (снова же, в лице «Росатома») обязанность по содержанию ОЯН в безопасном для населения и окружающей среды состоянии вплоть до полного вывода из эксплуатации. Чтобы все перечисленное было эффективным на практике, считаю целесообразным установить «льготные» налоговые режимы или государственное субсидирование работ по ядерному наследию.
Законодательство требует проработок и в более точечных моментах. Например, на сегодняшний день существуют определенные ограничения по использованию технологии подземной закачки жидких низко радиоактивных отходов, в части запрета на создание «новых» пунктов глубинного захоронения РАО. При этом технология очень эффективна: она используется и на Сибирском химическом комбинате, и на Горно-химическом, и в Димитровграде. Я считаю ее одной из самых безопасных, потому что половина радиоактивных продуктов деления по этой технологии на сегодня распалась, перешла из радиоактивного состояния в стабильное и не представляет никакой угрозы. Кроме того система управления и эксплуатации полигонов подземного захоронения позволяет гарантировать безопасное обращение с этими РАО. Такое ограничение лишает нас, Россию внутреннего конкурентного безопасного преимущества обращения с радиоактивными отходами.
Второй момент. Обратите внимание, как сегодня работает Франция: французское законодательство позволяет принимать отработавшее ядерное топливо с зарубежных АЭС, перерабатывать его и возвращать высоко-, средне- и низко активные продукты переработки, а также уран, плутоний, нептуний в разных комбинациях – либо смесью, либо раздельно – стране-клиенту. Французы используют технологию второго поколения. Да, она более качественная, чем, например, сейчас у нас на ПО «Маяк». Но в результате переработки по этой технологии образуются жидкие РАО, которые – порядка 100 кубометров на 1 тонну отработавшего топлива – через 20-30-метровую трубу сбрасываются в Ламанш.
Мы создаем технологию переработки третьего поколения, которая исключает образование жидких РАО. В своем опытно-демонстрационном центре мы ее уже опробовали и получили положительный результат. Во-первых, технология действительно эффективна и безопасна, она не дает жидкие РАО, во-вторых, она более компактна. В этом плане АтомЭкспо – замечательная площадка, на которой в этот раз собрались не только отраслевики, но и депутаты Госдумы РФ. У них была возможность убедиться в безопасности технологии не на словах.
Колупаев Дмитрий Никифорович, заместитель генерального директора ПО «Маяк»
Совершенствование законодательства – правильный процесс, но до сих пор мы не создали ту правовую систему, которую планировали в первые годы. Хотелось бы, чтобы этот процесс шел быстрее. Даже такая простая вещь, как классификация радиоактивных отходов, которая определяется действующим законодательством, она существенно влияет на те проектные решения, которые применяются при создании новых объектов, в том числе на их мощности, планы ввода. Уже сейчас виды существующие пробелы. Например, средне активные долгоживущие отходы по российскому законодательству не могут подвергаться поверхностному захоронению, они обязательно должны быть захоронены глубинно, что не соответствует практике, принятой во всем мире, и влечет лишние расходы.
Ситуация с выводом из эксплуатации объектов [ядерного наследия] тоже непростая, потому что мы до сих пор отталкиваемся от первичной инвентаризации, которая зафиксировала перечень особых РАО, рассматриваемые как нецелесообразные для извлечения. На «Маяке» есть подземные сооружения, находящие в зоне влияния озера Карачай (то есть обводненные). Самым простым и рациональным было бы убрать верхний слой, провести комплексные изыскания, освободить подземную часть сооружения ото всех РАО и оставить без демонтажа. Но по закону эта оставшаяся часть считается особым РАО и подлежит извлечению. Нам ничего не остается, как брать на себя дополнительные издержки и удалять эти строительные конструкции. Таких моментов много, система должна совершенствоваться, как и любой живой организм.